— Это все она, шлюшка из долины.

— Постой, дочь, — сказал Данмор, бросая быстрый взгляд в сторону Парлана. — Ты сейчас говоришь о жене лэрда Макгуина.

— Мне наплевать, за кого она вышла замуж. Она не имела права так поступать!

Парлан сдержался и продолжал выслушивать лепет разъяренной женщины. Он очень надеялся, что Данмор успокоит дочь и убедит ее убраться из зала. Именно этим, кстати, хозяин замка сейчас и занимался. Но из слов Дженнет Парлан кое-что понял.

— Ты ударила мою жену? — вопросил он негромким, но грозным голосом, медленно поднимаясь из-за стола. В зале воцарилась напряженная тишина.

Слегка побледнев, Дженнет попыталась оправдаться:

— Она меня оскорбила.

— Она беременна. Бить беременную женщину нельзя.

Надо было ответить ей иным способом. А если она даже тебя и оскорбила, то поступила правильно, поскольку ты начала оскорблять ее с того самого момента, как мы приехали в замок. — Тут Парлан отвесил поклон хозяину. — Пусть милорд меня извинит, но мне необходимо взглянуть, как чувствует себя моя жена. — После этого Парлан вышел из зала.

Лэрд Данмор смерил дочь взглядом.

— Если бы ты, дура, не была с ног до головы заляпана дерьмом, я бы тебя ударил.

— Это за то, что я треснула шлюшку из долины, что ли?

— За то, что ты ударила жену главы клана Макгуинов.

Разве не ясно, что ему дорога эта женщина? А я ценю наш союз и не хочу, чтобы из-за твоей глупости он подвергся испытанию на прочность. Ты останешься в своей комнате до самого отъезда четы Макгуинов, и моли Бога, чтобы Парлану не пришла в голову мысль отплатить тебе за жену той же монетой, а не только холодной улыбкой.

Когда Парлан вошел в покои, Эмил только вздохнула, но даже не шевельнулась в постели, где лежала, распластавшись на спине. Она не открыла глаз даже тогда, когда муж нежно прикоснулся к ее подбородку.

— Значит, она тебя ударила, — тихо произнес Парлан, дотрагиваясь до ее щеки, на которой уже проступил кровоподтек.

Не услышав гнева в его голосе, она открыла глаза.

— Что, синяки проступили?

— Как обычно. Ну и сама Дженнет проговорилась. Как ты себя чувствуешь?

— Почти не больно. Уверена, что на взгляд синяки куда страшнее, чем неприятные ощущения, которые я испытываю.

— Я, собственно, сейчас не о синяках, хотя очень рад, что они не доставляют тебе беспокойства. Надеюсь, ты не ушиблась и не слишком расстроилась?

Поняв, что Парлан беспокоится о ребенке, Эмил почувствовала, что в ее сердце закралась обида.

— С ребенком все в порядке. Твоему наследнику ничего не сделается.

— Хорошо, ведь если плохо дитяти, плохо и его матери.

Прежде всего я волнуюсь за тебя и потом уже — за ребенка.

Тебе следовало сразу уйти от этой женщины. — С этими словами Парлан присел на край кровати.

— Я и хотела это сделать. Но она схватила меня за руку и удержала. Послушай, неужели мой поступок вызвал такой переполох? — Эмил вовсе не тревожилась по поводу того, что она сделала с Дженнет, — та заслуживала наказания посерьезнее. Куда больше ее волновали последствия инцидента, которые могли отразиться на отношениях Парлана с его ближайшими союзниками, — Ничего такого, из-за чего стоило бы расстраиваться, — произнес Парлан и растянулся на кровати рядом с женой.

— Надеюсь, из-за этого тебе не придется уезжать?

— Нет, что ты. Просто мне захотелось выйти из зала и подождать, пока выветрится запах навоза. — Эмил поморщилась, а Парлан расхохотался.

Не дав себе труда подумать, Эмил вдруг выпалила:

— Так ты, оказывается, был помолвлен с Дженнет?

— Что такое? — Парлан вскочил и уставился на жену в изумлении. — Что она успела тебе наговорить?

— Ничего, — пробормотала Эмил, удивленная столь явным волнением мужа. Она постаралась сделать вид, что это был не более чем праздный вопрос. — Наверное, в зале уже рассеялся дурной запах.

— Эмил, неужели Дженнет сказала тебе, что мы с ней были помолвлены?

— Неужели я утверждала что-либо подобное?

Он наклонился близко-близко к ее уху и прошептал:

— Что-то вроде этого. Так говорила она тебе это или нет?

Парлан понял, что Дженнет изводила Эмил своими намеками и грубостями, но не задумывался о последствиях, которые могли бы иметь подобные беседы. Хотя он и понимал, что в замке Данмор имелись дамы, готовые подтвердить, что свели с ним знакомство накоротке, ему казалось, он уже дал Эмил понять, что прошлое сейчас для него ничего не значит. Тем не менее ему вовсе не понравилось, что кое-кто забивал Эмил голову своими сладострастными фантазиями.

Эмил встретилась с ним взглядом и поморщилась. Она знала, что муж будет расспрашивать, пока она ему не выложит все.

Она не знала, чем вызвана подобная настойчивость. Ему гораздо проще было бы сказать «нет» и забыть об этом дельце.

— Она говорила, что если бы не я, то в жилах твоего наследника текла бы кровь Данморов. Говорила, что и ее отец любил порассуждать на эту тему и считал, что вы с ней друг другу подходите, и… — тут она глубоко вздохнула и внимательно всмотрелась в лицо мужа, — утверждала, что ты ей признавался… — Парлан выругался, и ее глаза расширились от удивления.

— Она, без сомнения, утверждала, что я нашептывал ей нежные слова признания на ушко, сжимая в объятиях!

— Она заявила, что твои слова опаляли ей кожу — настолько ты был близко от нее, когда их произносил. — Эмил не сказала, что слова Дженнет были напитаны ядом.

— А как вышло, что вы вдруг начали обмениваться ударами? — спросил он и поцеловал ее в щеку, на которой красовался синяк.

— Парлан, я не хотела с ней драться. Я проглотила все ее оскорбления по отношению к жителям долины. Я снесла даже оскорбления по поводу причин, заставивших тебя на мне жениться. Что делать, я знаю, в прошлом ты отнюдь не был монахом, и решила не обращать внимания на разговоры о своих предшественницах. Но когда она меня ударила… — Эмил пожала плечами. — Я не смогла сдержаться, хотя постоянно напоминала себе о твоих интересах, которые необходимо защищать.

— Ты была в своем праве, дорогуша. Она не смела тебя бить. И по поводу, и без повода.

— Разумеется, я знаю, что у меня язычок — дай Бог всякому, но я старалась говорить разумно, — Эмил вздохнула. — Кроме того, она ко мне просто прилипла — вот почему, собственно, я и собралась уходить. Я знала, что разговоры о твоих бывших любовницах будут обязательно, но не была готова к тому, что есть, оказывается, женщина, которая имела на тебя в прошлом больше прав, нежели все остальные.

— Такой женщины не существовало. И уж не Дженнет Данмор об этом говорить. И никаких «обжигающих кожу слов» тоже не было. Признаться, я даже не знаю, какая у нее кожа, поскольку не спал с этой дурой. Никогда.